Н. Гречневиков ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗВОРЫКИСКИЙ МИР

Настоящий номер «УС» посвящен ОХОТЕ. Охота «по заветам Зворыкина» - это сохранение традиций «правильной» русской охоты, охоты умеренной, охоты-краеведения, когда в поисках добычи проходишь десятки километров, заходишь в самые потаенные уголки района, пристально вглядываешься в каждую деталь РУССКОЙ ПРИРОДЫ, в жизнь зверей и птиц, а в конечном итоге - в человеческое бытие на земле.

А еще я хочу процитировать письмо нашего читателя из С-Петербурга, ученика 11 класса Романа Медведева: «...Верите ли, без новых номеров «Удомельской Старины» ощущаю некую душевную пустоту, которую не может заполнить никакая другая историческая литература и периодика». Большое спасибо, Рома! Ради этих добрых слов - стоит работать.

Н. Гречневиков

ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗВОРЫКИСКИЙ МИР

Читая Зворыкина, я всегда задумывался: «Где такая речка Съежа, где этот прекрасный уголек русской земли, о котором так хорошо написано автором?»

С того момента, как новая книга с подробной биографией Николая Анатольевича попала мне в руки («Волки и охота на них» - ред.), я просто «заболел» мечтой о поездке к зворыкинским местам. И близко ведь как - в соседней Удомле! Вот право «Иван не помнящий истории».

Судьба не заставила долго ждать. Телефонный звонок Дмитрия Подушкова разом разрешил проблему. Вячеслав Крылов приглашает меня и Вадима Борисовича Чернышева (писатель, член Союза писателей России – ред.) поохотиться с сеттером на красную дичь в те самые угодья...

Уже под вечер у деревенского дома Крылова встречает нас удивительной красоты ирландский сеттер Джина. Ее шерсть волнуясь отливается кумачом в лучах уходящего солнца. Собачка ворчит, беспокоится о своих четырех щенках, выглядывающих из высокой травы, как точные коппи матери.

До полуночи мы сидим за столом хозяина, рядом дремлет Джина. Кругом нерушимая тишина. Свет только в одном окне дома, да и дом-то остался один. Об остальных опустевших избах напоминают лишь освещенные луной силуэты одичавших яблонь.

Говорим, конечно, об охоте (извиняюсь, я больше слушаю, беседуют Вадим Борисович и Вячеслав Андреевич), но мне хочется послушать больше о Зворыкине, чем о волках, с которыми как я понял, борьба ведётся успешная. Как не позавидовать, ничего не скажешь, - зворыкинская школа! Я потихоньку перевожу тему разговора на вечный философский вопрос:

- Вячеслав Андреевич, а что же в Вашем понимании - ОХОТА?

- Видите ли, если принять во внимание богатство культурного наследия, оставленного охотниками и посвященного охоте с древнейших времён до наших дней, охота может сравниться разве что с религией. В язычестве - это скульптурные изображения богини охоты Дианы. Много чудесных художественных творений оставили об охоте наши замечательные писатели, художники и поэты. И к числу славных писателей-охотников принадлежит и наш земляк Николай Анатольевич Зворыкин.

- Вячеслав Андреевич, Вы проделали большой труд по изучению биографии и творчества Николая Анатольевича. А как он относился к охоте?

- Лучше всего сослаться на слова известного специалиста по охотничьей литературе Николая Смирнова: «Зворыкин воспринимал охоту прежде всего эстетически, как средство общения человека с природой, как способ её изучения, и поэтому постоянно ратовал за красоту в охоте за умеренность в добыче, за всякую охрану родной фауны».

- А вот в вашей книге помещён и очерк Соколова-Микитова о Зворыкине! Вячеслав Андреевич улыбнулся и посмотрел на Вадима Борисовича, Джина уже давно подошла к нему и прижалась к колену. Вот ведь умное животное, чувствует человека, душа которого с малых лет обожает эти божьи создания.

- Вадим Борисович, кому, как ни Вам рассказать об этом, ведь ваша дружба с Иваном Сергеевичем продолжалась более четверти века, и уж, наверное, говорили о Николае Анатольевиче?

Вадим Борисович словно ждал этого вопроса.

- Конечно, всё так и было. Говорили и не раз. Ведь Николай Анатольевич жил последнее время в доме Ивана Сергеевича в Гатчине. Они вместе выезжали в поля и леса. Сеттер Соколова-Микитова Ирэн - он звал её Ринка-Малинка разыскивала тетеревиные выводки. Иван Сергеевич был младше на девятнадцать лет. Но, по словам Соколова-Микитова, в такие минуты – «Глаза старого охотника-поэта светились юношеской бодростью, и мы оба чувствовали себя совсем молодыми».

Хорошо знал Зворыкина и М.М. Пришвин. В 1926 году при встрече Пришвина и Смирнова, Михаил Михайлович говорил: «Органическое сочетание научности и художественности - одна из самых характерных особенностей богатого и разнообразного творчества Зворыкина...» «Автор книг талантлив: он даже в деловом изложении, остаётся художником...»

За разговорами быстро пролетела августовская ночь. И вот на рассвете мы выходим из «Уазика» на крутой берег р. Съежа возле д. Кузьминское. Вячеслав Андреевич показывает нам на противоположном берегу парк и еле видневшуюся в тумане усадьбу Зворыкиных.

Мы опускаемся в огромный пойменный луг, где петляет река. Бомкая колокольчиками, краем луга проходит деревенское стадо. Пастух снимает шапку и вежливо раскланивается Вячеславу Андреевичу.

- Это мой давний знакомый! - Говорит Крылов.

Вячеслав Андреевич посылает Джину в поиск и, поправив на боку ягдташ, медленно движется за сеттером. Джина идет челноком, изучая каждый метр луга. Чуть поодаль движемся и мы с Вадимом Борисовичем, вместо ружей у нас фотоаппараты. Стараемся не мешать охотнику и любуемся красивым поиском собачки. Вот Джина остановилась и... потянула, потом делает стойку. Хозяин даёт команду – «вперед», собака делает шаг и из-под её ног вырывается долгожданный бекас. Птица летит как пуля, да ещё зигзагами. Гремит дуплет. Собака падает на землю, а бекас успешно перелетает на другой край поймы. (Не подумайте, что охотник попал в собаку, так этой породе положено вести себя после выстрела - выучка!) Джина оглядывается на хозяина, посылая молчаливый упрёк за промах. Идём дальше. Джина снова сделала стойку, приподняв лапу и вытянув тело в струнку. Тут уж и я приготовил фотоаппарат. Снова команда «вперед». На этот раз подымается дупель, он медленно по прямой удаляется. Я щелкаю камерой, но выстрела от Крылова не последовало. Жалеет их Вячеслав Андреевич.

И теперь мне представляется, что передо мной сам Николай Анатольевич в рассказе «Дупель»: «Я особенно люблю охоту, позволяющую прежде всего любоваться всем видимым миром, в котором, между прочим, мелькает и работающая собака, и вспархивающий из-под неё ленивый дупель; я не всегда сопровождаю выстрелом его первый подъем и позволяю ему доверчиво переместиться». Вот она красота русской природы, жива ещё, живы и зворыкинские дудели. Стадо разбрелось по лугу и уж дальнейшая охота здесь невозможна. Перейдя быструю Съежу по ветхому мосточку, Вячеслав Андреевич ведёт нас в усадьбу дворян Зворыкиных.

Довольно большая площадь по периметру окаймлена еловой аллеей. В центре полуразрушенный каменный дом со множеством окон. При Советской власти здесь располагалась межколхозная МТС. Гремели трактора и текла вонючая соляра. В доме сожжен второй деревянный этаж, но кирпичную кладку разобрать сказалось не под силу - исполнено на века.

Внутри дома густо поднялся березняк, сама природа очищает оскверненное место. Вот бы восстановить этот уникальный памятник! Ведь начали же на Смоленщине восстанавливать усадьбу Микитовых. Пример положительный. Не так уж много великих имен в России, чтобы предавать их забвению. Или возьмем курс воспитания молодежи на примере авторов сексуальных романов - которыми забили нынче все прилавки?

Рядом стоят огромные дубы - единственные живые свидетели ушедших двух веков. В небе парят хищные птицы, совсем близко от нас разгуливает аист, что-то выискивая на подросшей отаве скошенного луга.

Прощаясь со зворыкинским миром, мне вспомнились слова из письма Соколова-Микитова писателю Виталию Бианки. Он, потрясенный смертью старшего друга, писал: «А чудесный был старец! Рыцарь, много лет мы прожили под одной крышей -- много довелось перетерпеть - а ни разу не слыхал, чтобы Николай Анатольевич худом отозвался о человеке. Много ли таких ЛЮДЕЙ!»